history of lizards - 1

Часть 3. Рутина
Доктор МакКой был совсем не злым человеком. Можно даже утверждать обратное. Но вся эта ситуация с его новым домашним животным просто бесила. Теперь каждый член экипажа считал своим долгом потискать ящерицу и принести её что-нибудь вкусненькое (из-за этого комната доктора, а затем и лазарет стали похожи на пищевой склад). Более того, куда бы доктор не шел, его непременно спрашивали про эту ненавистную приживалку! А какие споры разгорелись насчет её имени! Это было просто немыслимо! Доктор вообще звал её обычно "Эй ты" или "Эй, зубастая! ну или "Геморрой на мою голову, чтоб тебя в вакуум засосало".

Они обедали, когда последнее впервые услышал Спок. Вулканец поднял бровь и сказал:
-Доктор МакКой, при всем моем уважении... Вам не кажется, что если вас будут называть так же, то вам это не понравится? Хотя даже у меня порой есть все логичные предпосылки для этого...

Джим, услышав это, поперхнулся и закашлялся, и доктору пришлось стучать капитана по спине, пока тот окончательно не пришел в себя.

После этого случая доктор решил больше так длинно ящерицу на людях не называть, ограничиваясь "Эй ты, чудовище!". Как он звал её наедине никого не касалось.

*******
Вопрос об имени решил капитан, причем доктор узнал об этом случайно и конечно же последним. Он сидел в лазарете и составлял отчет о пребывании на какой-то очередной планете, когда пришел Чехов с широченной улыбкой на лице.

-Доктор МакКой, капитан попросил отдать вам это для Боунсинды, - и протянул сверток с разноцветным мармеладом.

-Для кого? - переспросил МакКой, не поднимая головы от бумаг.

-Для вашей очаровательной Боунсинды! - с еще более широкой улыбкой ответил Павел, сунул под нос доктору сверток и убежал.

-Для кого? - тупо переспросил доктор, оторвавшись наконец от бумаг, у пустого лазарета...

****
Возможность для мести предоставилась очень скоро - очередная медицинская проверка экипажа обычно для капитана проходила, как пустая формальность (да, иногда дружеские чувства брали верх и Джиму позволялись некоторые вольности в прохождении медосмотра), но не в этот раз. МакКой держал его в лазарете уже 4 день, не выпуская на мостик. Рядом все время крутилась эта хвостатая дрянь и иногда еще одна остроухая дрянь заходила проведать капитана. Кстати, когда Спок и Боунсинда оказывались рядом, доктор с некоторым злорадством отмечал, что они чем-то все-таки похожи.

-Спок, - спросил он во время очередного визита вулканца. - А у вас не было случайно предков с Ориона?

-Нет, доктор, а почему вы спрашиваете?

-Вы точно в этом уверены, Спок? - ехидно спросил доктор, глядя на ящерицу, которая сидела у ноги первого помощника, смотрела на того снизу вверх и таращила один глаз. - Посмотрите на..-он сделал паузу...-Боунсинду, она явно пытается поднять бровь...

Спок посмотрел на него так, что доктору захотелось расхохотаться - смесь удивления и непонимания! У вулканца! Кажется, ему все же удалось вывести Спока!

******
Выйдя наконец мз лазарета, капитан все больше и больше жалел о своем решении оставить ящерицу на корабле. Еще больше он жалел о том, что назвал её Боунсиндой, вот это наверное была самая дурацкая идея, которая когда-либо приходила ему в голову. И почему он решил, что доктору будет это приятно? Теперь приходилось каждый день терпеть ехидство доктора (о, он даже не ожидал, что Боунс может быть НАСТОЛЬКО ехидным) и постоянные вызовы в лазарет по любому поводу (Джим, ты ударился на тренировке? Быстро в лазарет, иначе разовьется гангрена мозга!...Так, я не понял, кто из нас врач..А ну быстро, иначе отстраню от командования.). Теперь сидя в кресле на мостике, он постоянно дергался, когда раздавался писк интеркома.

Спок видел все это, но предпочитал молчать. Да, Спок предупреждал его, что будет нечто подобное, но Джим не мог и предположить, что все будет настолько плохо. Он зарёкся раз и навсегда так шутить с доктором МакКоем. Еще он сделал себе заметку, что Спока слушать все же иногда стоит.

********
Доктор МакКой наконец смирился со своей сожительницей. Энтерпрайз летел на Орион, в зоологический сад редких эндемиков. А значит скоро всё это закончится, так думал доктор, и настроение его неизменно улучшалось прямо пропорционально уменьшению расстояния между кораблем и родной планетой его "любимой Боунсинды", как почему-то с недавнего времени все стали считать (не без участия капитана, конечно).

Он стал брать её на руки (раньше он ни за что бы так не поступил), давать сладости и класть рядом с собой на подушку (что было для него вообще немыслимо). Ему стало нравиться её гладить, это были очень необычные ощущения - вначале казалось, будто гладишь терку, а потом по руке начинали пробегать мягкие энергетические волны и получалось будто гладишь что-то очень мягкое и приятное (доктор попытался было задуматься о том, почему это происходит, но у него разболелась голова и он плюнул на это дело, а к Споку идти побоялся из-за нежелания выслушивать многочасовую лекцию о пользе орионских ящериц). Он даже смирился с её именем, хотя поначалу думал, что никогда не простит этого капитану. Но потом оказалось, что милое прозвище ей очень даже подходит, особенно если произнести его как-нибудь с придыханием (не на людях, конечно!). Доктор начал даже получать удовольствие от её присутствия, с ней было как-то спокойно. Особенно ему нравилось как она вылуплялась на что-нибудь и замирала, у неё сразу становились такие очаровательные глазищи!

Все было тихо и спокойно, доктор подумал, что уже можно расслабится и получать от жизни удовольствие, и в конце концов, какая разница - кошка, собачка, триббл, ящерица - все одинаково, все они маленькие милые (ну, пока не начинают размножатся как трибблы, подумал доктор с содроганием) создания. Тем более скоро он от неё избавится.